Екатерина Арнаутова

*** 
Забытые слова не вспоминают боле.
Рассеется туман от капель дождевых,
Растает снег от теплых слов простых,
Забытые слова лишь дань последней ссоре.
 
Они уже не память отблесков людских;
Отнюдь не отраженье сильной воли,
Они забыты, как тела на поле,
Забытые слова забыты для чужих.
 
Навеки оставаясь в прошлом бесконечном,
Забытые слова всегда гласят о вечном,
Не понимая, в чем же их вина.
 
Порой их вспоминают на мгновенье,
Но не осталось в той душе сомненья:
Они уже забыты навсегда.
 
 
***
Крылья распяты, ангел в крови,
Вьется орел над Голгофой,
Клюв раскрошив об оковы души,
Он еще только в пути.
 
Крест не покинуть, крест не принять,
Крыльями не поменяться,
Не улететь, не убить, не понять
И не суметь разобраться.
 
Разные птицы – воля одна:
Высь, небеса и свобода.
Жизнь, словно крест, держит всегда
Душу небес от полета.
 
***
Не судите, Господа, так строго –
Это все, чем я живу сегодня,
Это все, что в память бесконечно
Врезалось беспечно и надолго.
 
Для меня в кромешный час полночный
В пятницу, а может в воскресенье
Занято давным-давно заочно
Чудо под названием прозренье.
 
И оно закрутит и завертит
То, что так давно мною забыто.
Все, что безответно вновь вернется
И закружит белой дымкой тихо.
 
 
***
Толпа людей шла по земле,
Один упал.
Люди спешили, шли быстрее,
Он закричал.
За шагом шаг, шли по нему,
Он не вставал.
Люди молчали, как один,
А он мечтал.
Толпой смотрели в никуда,
Он на людей.
Закрыты были их глаза,
Он был смелей.
Толпа до цели не дошла,
Упавший смог.
Он лишь один открыл глаза
И сделал вдох.
 
 
***
Мечты, их так жестоки нравы:
Очей усталый поисками взор.
Пленять наивных, юных, сильных, слабых,
Чей смутный век не обречен.
 
Погибель ищущий да будет
Посмертно в жизни награжден
Коварной выдумкой их судеб,
Не зная истины о том.
 
Почуяв, видя, слышно ясно,
То, что сжигает изнутри,
Вскричать: «Гори, душа, напрасно,
Гори, молю, но не молчи».
 
 
***
15 миллионов лет,
16 дней и 2 часа,
До той звезды, которой нет.
Идти пешком, сквозь небеса,
17 акров той земли,
Где не ступить ногой:
700 часов где шли дожди
Не будет никогда сырой.
И 20 дней ветра
Не дуют все сильней,
Уносят что-то в никуда,
В 13 лет потерь.
Но 82 забытых дня
Вернуться в бытие,
Где 47 людских «нельзя»
Покой найдут в 30-ом сне
12-ый призрак в полутьме
Споет 7-ую песнь
И посвятит 2-ой звезде,
Что светит в 5-ой темноте
Для каждой 3-ей на земле.
Забыв 20-ую надежду
И, потеряв 8-ю веру,
6-ую проиграв победу,
Поверишь этому ты бреду.
3, 48, два нуля,
15, 39, 6
Рассудок бросил вновь тебя
И это просто его месть.
 
 
 
***
Если я умру – это не значит,
Что и тебе нужно проделать то же.
Можешь забыть, можешь растрачивать,
А можешь сохранить по своей же воле.
 
Если я и могу пропасть без выхода,
Стоит ли тебе шагать за мной?
Сколько прожито, сколько отчислено,
Можешь забрать это все с собою.
 
Если я и спущу все же курок,
Дав свободу шальнеющей пуле,
Не отменяй мой приговор,
Можешь просто найти другую.
 
Если я и продам душу Дьяволу,
Стоит тебе это ль делать тоже?
Можешь сказать хранителю-ангелу:
«Защити от нее всевышний Боже!»   
 
Если я отступлюсь, не пожалею,
Сделав следующий шаг уже специально,
Ты не держи на поводке,
Можешь на век в край дальний.
 
Если понять меня не сумеешь,
То не пытайся: оно и не стоит.
Можешь поверить на этой земле,
Можешь на той, где нет нашей крови.
 
Если я потушу огонь
Времена оледенения,
Можешь остаться в холоде со мной,
Можешь уйти во имя спасения.
 
Если я улечу без крыла,
Что оборвали в битве нестоящей,
За ни за что и никогда
Можешь не драться: там нас уж тоже нет.
 
Если я постучу очень тихо
Разом во все двери нашей судьбы
В поисках цели, тобою покинутой,
Можешь запрятать ее в сети тоски.
 
Если все, что мне было дорого
Разом сожгу и покину и вдруг,
Не повторяй: мне-то уж все равно,
Можешь забыть мой рискованный путь.
 
Если ты меня спросишь о помощи:
Все, чем жила я – это фраза одна:
«Если есть если, то где-то есть можешь»,
И слишком не важно, что сказали: «Нельзя!»